Бывают моменты, которые врезаются в память на долгие годы, если не на всю жизнь. Так каждый любитель астрономии всегда может припомнить десяток-другой объектов, которые произвели на него неизгладимое впечатление.
К сожалению, придется признать, что для нас, наблюдателей дип-скай, большинство объектов проходит обезличенно – в виде туманных пятнышек, да и те, как правило, отчётливо видны лишь боковым зрением. В спортивном интересе мы стремимся зафиксировать как можно больше объектов, желательно, как можно более низкой яркости, совсем не задумываясь о том, что же именно мы наблюдаем. Скажем так, составляя план на сегодняшнюю ночь, часто ли мы интересуемся особенностями намеченных к наблюдению объектов? А после, следующим днём всегда ли мы читаем аннотации к объектам, которые зафиксировали или которые нас наиболее впечатлили?
Боюсь, что нет. Готов заключить пари, что большинство из нас, гонясь за количеством новых дип-скай объектов не вполне представляют к какому типу относится только что обнаруженная очередная галактика – к спиральному или эллиптическому. Да, телескопы до 200 мм в поперечнике раскрывают детали лишь только наиболее ярких представительниц этого рода туманных объектов, но я не об этом…
Зачастую мы перескакиваем от одного едва зафиксированного туманного пятнышка к другому с такой быстротой, словно рассматриваем ценники в магазине, а не галактики. Галактики! Космические города, населённые многими миллиардами звезд, такие огромные, что свет пересекает их десятки тысяч лет и настолько прекрасные, что при взгляде на них захватывает дух. Давайте представим, что где-то там, невообразимо далеко кто-то навроде нас рассматривает нашу галактику в свой любительский телескоп. Понравилось ли бы нам, если инопланетный наблюдатель уделил чуть большее внимание Туманности Андромеды, а напротив Млечного Пути написал «не заслуживает особого внимания»?
Чего греха таить, я и сам нередко отвожу мелким галактикам не более минуты на наблюдение, но всё же есть объекты, созерцание которых навсегда впечаталось в мою память и теперь вряд ли изгладится. Я говорю о прекрасных жемчужинах звёздного неба – о шаровых скоплениях.
Это случилось незадолго до моего тринадцатилетия – в мае 1992 года. Тогда в моём распоряжении был, как бы сейчас сказали, 60-мм рефрактор на азимутальной монтировке. Объектив я сделал из весьма качественного очкового стекла, происхождение окуляра сейчас уже не вспомню, наверное, тоже выдрал откуда-то. «Монтировкой» служил копеечный фото-штативчик со струбциной. Надо сказать, этот инструмент я находил вполне продвинутым – особенно по сравнению с предыдущим 40-мм аналогом.
К тому времени я уверенно ориентировался в Плеядах и Яслях, знал, как выглядит Двойное скопление в Персее. Да и Туманность Ориона, появлявшаяся каждое утро перед началом учебного года, разумеется, была мне знакома. Не хватало чего-то поистине «туманного», того, что нельзя было увидеть невооружённым глазом, того, что выделило бы меня, с телескопом, среди прочих людей, телескопа не имеющих.
Уже совершенно не помню, как я провел первомайский день, но ночь осталась в моей памяти надолго. Тогда около двух часов пополуночи, чтобы самому не стать объектом наблюдения соседей, я вышел из дома, прямо за которым раскинулось широкое поле, ограниченное зубчатым частоколом посадок вблизи горизонта.
К тому времени я уже имел неудачный опыт наблюдения туманных объектов. Как любой новичок, я ожидал, что галактики и скопления предстанут примерно так, как они выглядят на фотографиях в книгах. Ну, может быть, чуть невзрачнее. В начале девяностых любительская астрономия в нашей стране переживала глубокий кризис, а поэтому достать более-менее приличные карты звёздного неба провинциальному школьнику средних классов было практически невозможно. Приходилось довольствоваться стандартными картами из справочника Куликовского до пятой звёздной величины, которые встречались довольно таки часто, но для наблюдений дип-скай объектов были фактически бесполезны. Наводя свои самодельные телескопы на ту область неба, где примерно находился тот или иной объект, мне почему-то всегда казалось, что он должен сам выскочить на меня во всем фотографическом великолепии. Разумеется, такого никогда не бывало.
Зато были курьёзные случаи – как-то я пытался обнаружить шаровое скопление М28 в полевой бинокль, причем на тёмно-синем небе, на котором едва успели появиться самые яркие звезды. Но самое смешное было в том, что искал я его по ошибочным координатам, приведённым в становящейся от этого не менее замечательной книге Зигеля «Сокровища звёздного неба». В графе «Склонение» скоплению М28 приписывалась цифра +6,5°, причем сия опечатка умудрилась пережить несколько изданий. Исходя из этого, шаровое скопление М28 созвездия Стрельца лежало лишь немногим правее Альтаира. Как вы думаете можно ли увидеть объект, лежащий на пределе видимости в данный инструмент, в сумерки, без поисковой карты, да еще в том месте, где его нет? А ведь если подумать, сколько таких ляпсусов было в любительско-астрономической юности…
Но во всех подобных неудачах есть одно прекрасное свойство: после них так замечательно вкусить радость от наблюдения того, что вроде бы всегда было доступно, всегда было рядом, но почему-то ускользало от внимания по той или иной причине. Такими объектами для меня стали шаровые скопления М13 и М92 в Геркулесе.
Представляете мой восторг, когда в дрожащем поле зрения появилось нечто совершенно для меня новое: безукоризненно круглое и действительно туманное пятнышко – в отличие от уже пройденных мною рассеянных скоплений! Помню, как я подбежал к ближайшему гаражу, опёр на него трубу, чтобы, не отвлекаясь на дрожание рук, лучше рассмотреть свою находку. Запертый между двумя звездочками туманный шар высоко висел в теплом весеннем небе и мягко фосфоресцировал. Сияние сотен тысяч далеких светил сплавилось и образовало одну из немногих небесных жемчужин.
Немногих потому, что доступных для наблюдения шаровых скоплений насчитывается всего-то около двух сотен – несравненно меньше, чем рассеянных скоплений и уж, тем более, галактик.
А вот ещё что удивительно – несмотря на то, что все шаровые скопления очень похожи друг на друга (ну действительно, чем могут отличаться туманные шарики, разве что размером) для каждого из них можно найти какую-нибудь отличительную особенность. В одном скоплении спряталась массивная чёрная дыра, в другом – планетарная туманность. Третье скопление самое обильное по количеству переменных звёзд, а четвёртое наиболее удалено от центра Галактики. Пятое – самое массивное, а шестое – самое тусклое. И ни одно шаровое скопление не останется обделенным в силу своей исключительности.
Курьёзно, что само скопление М13 не много чем выделяется среди прочих: оно не самое большое и богатое на звёзды, не самое близкое и не самое яркое на небе, да и расположение его в Галактике трудно назвать особенным. Но именно с него большинство любителей астрономии начали знакомиться с этим древним и удивительным классом небесных объектов, и именно его большинство из нас впервые разрешили на звёзды. И, быть может, именно благодаря этому факту оно и достойно почетного звания самого любимого шарового скопления.
А тогда, в ту далекую майскую ночь, я совершил еще одно открытие. Несложно догадаться, что им стало соседнее скопление М92. Чуть более тусклое, и оно поразило меня чрезвычайно. Ведь открылось оно без какого бы то ни было усилия, а, стало быть, я мог попробовать найти на небе и более слабые объекты.
Окрыленный везением, следующей ночью я отыскал прекрасный шар М5 в Змее: даже в такой скромный по нынешним меркам инструмент не составило труда заметить, что оно чуть больше по размерам, чем шары в Геркулесе, но поверхностная яркость была меньше, а ядро скопления более выражено – будто туманная звёздочка.
Поразительно, что память с такой аккуратностью смогла запечатлеть точные даты этих небольших открытий. Дело, видимо, в том, что период моих наблюдений совпал с майскими праздниками, ведь следующий свой объект – М3 в Гончих Псах – я обнаружил аккурат вечером Дня Победы. Уже ставшее привычным округлое сияние, но каждый раз новое восхищение от увиденного, и новая галочка в списке покорившихся мне объектов.
Шаровые скопления достаточно легки для наблюдения. Даже в небольшой 70-мм телескоп за год можно увидеть около трех десятков этих объектов. Имея же в наличии телескоп от 10-ти, а лучше – от 15-ти сантиметров в диаметре стоит попытаться разделить шаровые скопления на отдельные звёздочки. Скажу сразу – зрелище это незабываемое.
На мой взгляд, для этой цели следует использовать увеличения около 150 крат. В поле зрения появляется скопление, более крупное, чем при обычных обзорных наблюдениях, присмотревшись внимательнее, видно, что оно не столь однородное, как могло показаться при меньших увеличениях. Еще через несколько секунд туманная оболочка скопления начинает сверкать мелкими звёздочками, а если отвести глаз немного в сторону, применив боковое зрение, все скопление может рассыпаться на мириады крохотных искорок – практически до центра. Центр же всегда остается ярким туманным пятном; «выжженным», как принято говорить. Таких крохотных и колючих звёздочек, как при разрешении шаровых скоплений, не увидишь нигде.
Стоит отметить, что при наблюдении уже в 150-мм телескопы шаровые скопления начинают проявлять свою индивидуальность. К примеру, любимец наблюдателей – шаровое скопление М13. Еще в 19-м веке заметили, что звёзды центра скопления, словно разделены тремя тёмными полосками. Благодаря этому оптическому эффекту скопление получило прозвище «Пропеллер». Наверное, не будет ошибкой сказать, что среди всех своих собратьев шаровое скопление М13 наиболее легко разрешается на звёзды. Это и неудивительно – самые яркие звёзды скопления являются объектами двенадцатой величины. Они и чуть более слабые соседки образуют звёздные «цепи» или «щупальца», тянущиеся из центра скопления. Именно за эту особенность шаровое скопление М13 также удостоилось неофициального названия «Краб».
Расположенное рядом скопление М92 в небольшие инструменты очень напоминает своего знаменитого соседа. Однако при взгляде в 160-мм телескоп явственно чувствуется разница: М92 значительно меньше насыщено яркими звёздами. Тут уже не увидишь ни клешней краба, ни пропеллера, звёздная пыль переливается искорками, словно угли затухающего костра…
Шаровые скопления – объекты, за внешним однообразием которых скрываются многие тайны. Достаточно упомянуть о том, что до сих пор не выработано окончательной теории происхождения этих небесных тел. Не секрет, что возраст большинства шаровых скоплений исчисляется миллиардами лет, а значит, они являются одними из самых стабильных образований в галактиках, но причина, по которой сообщество старых звёзд слилось в эту своеобразную «космическую каплю» окончательно не ясна. До настоящего времени ведутся научные споры о том, где провести грань между гигантскими шаровыми скоплениями и карликовыми эллиптическими галактиками. К примеру, не так давно обнаружилось, что население ярчайшего шарового скопления – ω Центавра составлено звёздами преимущественно двух возрастов, что натолкнуло на мысль о происхождении скопления в результате слияния двух меньших, а, возможно, и о галактической природе сего образования.
Наверняка многие из нас представляли, каково оно – жить на планете, обращающейся вокруг одной из звезд на окраине шарового скопления: вечернее небо, усеянное яркими бриллиантами сотен соседних звёзд. А быть может, не бриллиантами, а топазами, опалами и гранатами, поскольку звёзды шаровых скоплений очень немолоды. Наверное, раз в году планета оборачивалась бы вокруг светила так, что ночами мы могли бы наблюдать не звёзды шарового скопления, а Млечный Путь – нашу огромную галактику, сверкающую мириадами звёздных скоплений и рубинами туманностей. Интересно, как развивалась культура цивилизации, когда одна половина неба была бы усеяна искрами настолько яркими, что от их сияния становилось бы почти так же светло как днем, а другая – едва заметной спиралью. Как бы повлияло распределение звёзд на религию? Ассоциировалась бы одна часть неба с добром, а другая – со злом? Заметили бы мы вообще в их блеске нашу галактику? А заметили ли бы за Галактикой миллионы таких же, но многократно более слабых и бесконечно более многообразных галактик?
Майская пора отмечена целым рядом замечательных шаровых скоплений. Это и М5 – древний исполин, и парочка М10 с М12, и высокое скопление М3 – одно из самых ярких в Галактике. Ближе к утру становятся доступны и многие другие, но что такое утро в мае? На широте Москвы в конце месяца ночи становятся так коротки, что буквально не успеваешь вынести из дома и как следует настроить телескоп. Но все же, есть в этом времени года что-то особенное, что заставляет проникнуться естеством и прильнуть к лону родной природы. Май – пока не совсем лето, а поэтому, бывает, наблюдаешь, а вдруг налетит такой свежий порыв ветерка, что невольно задумываешься о далеких северных странах, обо всей нашей планете, накрытой иссиня-чёрным куполом неба и висящей в нем под чарующими соловьиными трелями жемчужине М13.
